ОТ РЕДАКЦИИ
Светлана Васкес Кремадес – владимирская журналистка. Она учредитель сайта «ТВ-МИГ» и при этом остается нашим пишущим автором, хотя сегодня Светлана живет с мужем в Испании. В последний раз во Владимир она приезжала на новогодние праздники…
А неделю назад мы были потрясены сообщением, что у Светы подтвердился диагноз COVID. Ее госпитализировали в Валенсии. Многие владимирские коллеги интересовались ее здоровьем, переживали…
Сегодня она сама откровенно ответит на вопросы о своем здоровье и расскажет, стоит ли опасаться коронавируса.
Я должна рассказать это
Рассказать о своей болезни, о том, что со мной происходит и происходило, я решила по нескольким причинам.
Во-первых, в социальных сетях до сих пор очень много рассуждений, а так ли опасен COVID-19. «Диванные эксперты» приводят в пример «данные» по смертям от ОРВИ, гриппа и прочим болезням, «раскрываются тайны» мирового заговора, очень много фейковой информации и слухов: «вот двоюродная племянница друга моего дедушки рассказала».
Во-вторых, очень многие могут пропустить или неправильно воспринять первые симптомы заболевания и упустить время для обращения за медицинской помощью, когда она еще в состоянии помочь.
В-третьих, возможно, мой рассказ заставит вас бережнее и серьезнее относиться и к своему, и к чужому здоровью.
Кроме того, я заметила ряд особенностей, которые могут облегчить или усугубить состояние при болезни.
У меня 15-й день болезни. Можно считать, что я выжила. Состояние почти отличное, хотя медики предупреждают, что еще как минимум 14 дней я должна соблюдать режим самоизоляции дома.
Изменилось все
Я нахожусь в Испании. Так получилось. У меня тут семья. Мы живем большей частью в Валенсии. Еще в феврале и даже в начале марта, когда в Китае вовсю бушевал вирус, в Испании жизнь текла своим чередом. Очень теплая зима. Днем температура поднималась до 25 градусов. Испанцы очень любят посиделки в кафе и барах, общение, всякие праздники. В их культуре нет чопорности, и двукратные поцелуи при встрече друзей и знакомых – старая и добрая традиция. Была.
Все изменилось в середине марта. Были признаки того, что в стране пора вводить карантин, но политические амбиции нынешних лидеров страны привели к тому, что карантин задержали. Примерно на неделю. Это привело к большой вспышке. Ведь на феминистских маршах по всей стране побывали десятки тысяч человек, многие из которых там и заразились.
Я очень ответственный и дисциплинированный человек. Когда в стране ввели карантин, я постаралась свести к минимуму угрозу заражения – маска, перчатки, шапка на голове, дезинфицирование товаров из магазина, куда я выбиралась раз в неделю.
Но это не помогло. Думаю, что мое предположение о том, кто и где мог меня заразить, абсолютно верно. Но тут говорить об этом нет смысла. Тот человек, похоже, переносит вирус бессимптомно. И это делает вирус особенно коварным.
День первый
Все было, как обычно: душ, завтрак, дистанционная работа, приготовление обеда. Примерно часов в пять-шесть вечера, когда мы смотрели какой-то фильм, я почувствовала тошноту. Странную. Тяжелую. Но желудок к этому времени был уже почти пустой. Поэтому походы в санузел «поговорить с Вальтером» не приносили облегчения. Где-то через час, устав, видимо, наблюдать за моими метаниями в туалет и обратно, муж предложил мне выпить кока-колы. Дескать, у них тут все так борются с тошнотой. Я вспомнила, что где-то читала об этом странном воздействии данного напитка, которой помогает в таких случаях. Достала баночку колы из холодильника и выпила ее почти залпом. Тошнота и вправду прошла. Зато к ночи появилось ощущение боли в горле. Но я посчитала, что это из-за холодного напитка, который я так быстро выпила.
День второй
С утра боль в горле не прошла, а увеличилась. Появилась странная слабость и ватное ощущение в голове, когда мысли трудно собрать в кучу. Однако постаралась сильно не расклеиваться, стала пить привезенный из России «Цитовир». Даже умудрилась сходить в магазин за покупками.
День третий
С утра снова заправилась российским лекарством. Кажется, что я чувствую себя намного лучше. Сделала генеральную уборку. К вечеру заболела голова и появилось противное ощущение дрожи в теле. Стала скакать температура – от 37, 2 до 36.
День четвертый
Головная боль усилилась, снова вернулась слабость, ватная голова, спутанность сознания, появился кашель (временами - сухой, временами - не очень), дрожь в теле. Вот тогда я в первый раз задумалась, а что это у меня, и откуда оно взялось. Однако мое состояние хоть и неприятное, но не критическое. Я стараюсь максимально обезопасить близких - стала чаще протирать все вокруг с хлоркой.
Пятый день
Слабость усиливается. Спутанное, как у пьяной, сознание, температура 37-37,3. Кашель. Сухой. Приступообразный. Стали появляться боли в легких, ну или в груди, и спереди, и сзади. Пропал аппетит. Кушать приходится себя заставлять. Вкус и запахи ощущаю и тем себя успокаиваю. Общаясь с близкими по видеосвязи, вижу, как они переживают, и так же, как и я, боятся поверить в то, что это ОНО.
Шестой день
Он стал переломным. Стало гораздо хуже. Ощущение, что из тебя, как из воздушного шарика, выпустили воздух. Нет сил вообще. При совершении любых действий – сильнейшее потоотделение, так, что приходится менять одежду несколько раз в день. Голова по-прежнему ватная и не соображающая, температура прыгает, как сумасшедшая – с 37,5 до 35,7. Принимаю решение ехать в местную поликлинику.
Девушка в регистратуре записывает мои данные и отправляет к врачу. Вернее, за мной приходят и меня уводят в другой кабинет. Врач внимательно расспрашивает про симптомы, слушает дыхание, замеряет кислород в крови и давление. Особое внимание почему-то отдается симптому о пропадании вкуса и обоняния, хотя по статистике этот симптом встречается всего у 10% заболевших. Выписывает мне рецепты, в том числе на микстуру от кашля, и отправляет домой, в самоизоляцию. При этом несколько раз повторяет, что, если мне станет хуже, надо звонить по горячей линии. В поликлинику больше приходить не надо. Они теперь сами будут звонить и спрашивать, как я.
Когда я возвращалась домой, я увидела гуляющих во внутреннем дворике соседей. Нет, они не пара, они просто соседи, шли рядом, гуляли и разговаривали. Без масок и защиты. На детской площадке расположились мамы с детьми. Тоже все без масок. Мне хотелось закричать им: «Люди, что вы делаете? Наденьте маски. Отойдите друг от друга! Это очень опасно!». Конечно, я не стала ничего кричать. Просто не было сил.
Седьмой день
Снова легче. У этого вируса есть странные периоды отступления-наступления. В медицинской практике по пандемии COVID-19 уже неоднократно отмечено, что люди могут чувствовать облегчение и через пару часов впасть в кому. Это очень опасный и коварный враг. Мне легче, конечно, незначительно – боль в грудине и кашель сохраняются, голова пока еще плохо соображает, температура все так же скачет. Чуть меньше слабости. Могу встать. Появился аппетит. Последние два пункта радуют врачей из местной поликлиники, которые звонят мне каждый день. Они говорят, что я переношу вирус в легкой форме.
Восьмой день
Снова откат. Прямо с утра. Снова усилилась слабость. Стараюсь не паниковать, хотя появляются первые приступы затрудненного дыхания. Отвлекаюсь работой и домашними делами. Каждый вечер перед сном уговариваю себя, что завтра будет легче. Врачи напоминают, что при ухудшении лучше звонить на горячую линию. Я придумываю оправдания себе, почему этого не делаю. Позвонила своим сестрам в Россию, с которыми не виделась уже несколько лет. В России все еще с сарказмом и иронией относятся к болезни. И это плохо.
Девятый день
Состояние, как и в день предыдущий. Но затруднение дыхания нарастает. Рассказала об этом медику из местной поликлиники, который позвонил. Испанские родственники настаивают на госпитализации и просят меня поверить, что их врачи – хорошие специалисты, а в больнице мне будет спокойнее и надежнее. К вечеру самочувствие резко ухудшается – меня трясет, не хватает кислорода, я задыхаюсь. Меня накрывает паническая атака. Кажется, что вот сейчас я умру. Я выхожу на террасу. Прохладно. Мне не хватает воздуха. На террасе вроде бы лучше. Прохлада и йодированный морской воздух немного помогают. Удается вдохнуть кислорода. Так плохо мне не было еще никогда в жизни. Муж требует, чтобы я позвонила на горячую линию скорой, или грозит это сделать сам. А мне страшно: языковой барьер, когда голова не работает. С большим трудом к трем часам ночи засыпаю, открыв двери на террасу, откуда поступают прохлада и свежий воздух.
Десятый день
Все так же, как и в девятый. Трудно дышать, приступообразный сухой кашель, сильнейшая слабость. Телефон не умолкает. Это родные из России и Испании уговаривают меня лечь в больницу. Тем же самым занимается местный медик, который звонит узнать, как я себя чувствую. Понимая, что еще одну такую ночь я не переживу, набираю номер горячей линии. Там записывают мои данные. Через 15 минут звонят из местной поликлиники, уточняют адрес. Говорят, что надо собираться, скорая приедет в течение получаса (скорая в Испании – не такая, как в России, она ездит только в экстренных случаях). Через полтора часа приезжает скорая. Я не возмущаюсь такой задержкой, потому что понимаю, как много сейчас экстренных случаев. Мне звонят, чтобы я спустилась. Парень-водитель в экипировке почти космонавта дает мне новые перчатки. Едем в госпиталь. В Кастельоне, по сравнению со всей Испанией – не так много больных. Тут за все время эпидемии никто не умер от COVID-19. Здесь строят дополнительный блок больницы для зараженных, но бесконечные проливные дожди мешают завершить строительство. В госпитале все разгорожено на зоны, перекрытые толстым целлофаном. Меня проводят в зал, где я жду, когда меня примет доктор. Рядом (но дальше, чем 1,5 метра) сидит мама с дочкой. У девочки лет 7-ми, похоже, аппендицит – она жалуется на боли внизу живота, ее рвет, у нее температура. Девочку уводят. Это хорошо, что тут продолжают оказывать помощь экстренным больным. Доходит очередь до меня. Снова замеры температуры, давления, кислорода, пульса. Делают рентген. Пневмонии нет. И это – большая радость. Трудности в дыхании, как объясняет медик, вызваны двумя факторами: воспалена трахея - это тоже один из входов вируса в легкие, и от постоянного кашля в легких возникает спазм. Сейчас уже российские патологоанатомы говорят, что проблемы с дыханием у больных вызваны тем, что гемоглобин в крови, пораженный вирусом, не может доставлять кислород. Не знаю, что из всего этого правда. Мне предлагают заселиться в «палату». Это участок ординаторской, отделенный тонкой перегородкой. Больница переполнена. И если ночью привезут кого-то, кому будет требоваться кислород, меня переселят в «зал ожидания». Спазм с легких мне сняли, и дышать гораздо легче. Поэтому, чтобы не занимать место другого человека, принимаю решение ехать обратно. Тем более, что врач согласен, что у меня легкая форма. Мне не требуется интенсивная терапия. Сквозь отрытые двери других палат я вижу людей, подключенных к кислороду. Меня отпускают, но только с одним условием – тотальная самоизоляция в одной из комнат, никаких контактов в другими. На улицу – ни ногой. При любом ухудшении – возвращаться или вызывать скорую.
Одиннадцатый день
Купили в аптеке лекарства (это лекарства с кодеином), которые купируют боль в легких и снимают спазм. Дышать легче, хоть и немного. Кашель сохраняется, но стал продуктивным. Температура 37,2. Голова болит, и слабость. Трясучка внутри тоже сохраняется. Весь день провела в постели. Лишь к вечеру вышла на террасу, чтобы немного подышать свежим морским воздухом. Медики из местной поликлиники продолжают мониторить мое самочувствие. И я им очень благодарна. Они очень внимательны.
Двенадцатый день
Ушла ватность из головы, хотя сама голова все еще болит. Все еще есть кашель. Все еще трусит изнутри. Аппетит так себе – больше ем, потому что надо есть. Температура по-прежнему выше 37. Все еще есть слабость. Кашель тоже сохраняется. Но уже не приступами. Я курильщица. Но за время болезни стала курить в два, а то и в три раза меньше. Дышать нечем и без табака.
Тринадцатый день
Можно дышать. Впервые за неделю смогла вздохнуть полной грудью. Господи, какое это счастье. Нет, это, правда, счастье – дышать. Все еще болит голова, но температура уже ровно 37. Аппетит возвращается хуже, и это беспокоит врачей. Слабость тоже есть, но не такая критическая. Сегодня удалось даже погулять по террасе. А вечером вышла аплодировать вместе со всеми медикам.
Четырнадцатый день
Как я ждала этот день! По слухам, зараза лечится именно 14 дней, правда, врач из Кастельона сказала, что от 14 до 21. Мои друзья в Таррагоне – семейная пара – три недели болели.
Слабость все еще есть, но легкая. Кашля почти нет. Голова ясная. Температура ниже 37. Я выжила!
Теперь ответы на главные вопросы
Делала ли я тест, и что он показал?
Делала. Прикладываю фото из назначений. Брали из носа, засунув ватную палочку почти в мозг. Дал положительный результат. Ясное дело, что результаты тестов никто в мире на бумагах не присылает. Просто звонят и говорят. Верить ли вам мне на слово – ваше дело. В Испании из-за сложностей с количеством больных диагностируют лишь тех, кому нужна экстренная помощь. Потом надо будет сдать еще один, чтобы подтвердить отрицательный. Но это не значит, что я смогу сразу выйти из карантина. После выздоровления человек остается заразным еще около двух недель.
Помогает ли алкоголь?
Нет. Каждый раз, когда я выпивала хоть глоток вина, мне становилось хуже. Алкоголь снижает защитные силы организма.
Можно ли заболеть повторно?
Я не медик, а вирусологи во всем мире об этом спорят. С одной стороны, есть повторно заболевшие, с другой стороны, достоверность тестов не так уж и высока, бывают как ложноотрицательные, так и ложноположительные результаты. Кроме того, вирус постоянно мутирует, но переливание плазмы от выздоровевших помогает вновь заболевшим. В общем, в этом вопросе вам никто сейчас не даст однозначного ответа.
Уверена ли, что я выздоровела?
Нет. Если вы внимательно прочитали, что я написала, то заметили, что были дни, когда мне казалось, что вирус отступил. Но потом он возвращался. Вот такой он коварный. Даже в один и тот же день, можешь чувствовать себя нормально, и в течение часа самочувствие резко ухудшается. Однако, если у меня до этого дня не случилось воспаления легких, я однозначно выжила.
У всех ли будет протекать вот так это заболевание?
Нет. У каждого человека болезнь будет протекать по-своему. У некоторых и вовсе – бессимптомно.
Какие дни самые опасные в болезни?
6-й и с 8-го по 10-й. В эти дни наступает кризис. Такова статистика, по крайней мере, в Испании. Главное - их пережить. Однако при тяжелом течении болезни добавляются еще 15-й и 22-й день. Их можно не пережить.
Так ли много больных, как об этом говорят?
Их гораздо больше. Тесты делают людям в критическом состоянии, в тяжелой форме протекания болезни, при госпитализации (по крайней мере, в Европе и США), тесты дают 30% погрешность, и их, по-хорошему, надо повторять, но их мало, поэтому люди с ложноотрицательным тестом могут быть на самом деле больны и быть опасны для окружающих, сами того не зная. Точное количество переболевших-выживших можно будет определить после пандемии по наличию антител к вирусу в их крови. К сожалению, скорее всего, весь мир столкнется с тем, что будут находить одиноких умерших людей, которые не смогли дождаться или вызвать врача. Статистика будет ещё уточняться.
Фото автора
